9 апреля состоится состоится суд по делу Темирлана Енсебека, автора сатирического паблика, который преследуется за разжигание национальной розни из-за упоминания в посте песни Йоу, орыстар. Песня находится в открытом доступе на десятках площадок, ее репостят сотни людей, но ни к кому нет претензий. Это наводит на мысль, что песня – только повод, а возможная причина преследования – сатирические посты Темирлана, ведь они в том числе высмеивали власть. Разбираем, как на сатиру реагировала власть в разные времени, и как быстро проверить сатирический текст на опасность.

Что такое сатира и как она появилась?

Сатира – это комедийный жанр литературы, а сегодня уже и журналистики, который обличает человеческие пороки и указывает на социальные и политические проблемы. Корни сатиры уходят в древнюю Грецию и Рим: в стихотворной форме сатирики выражали недовольство властью и образом жизни сограждан. Например, “сатиры” римского поэта Ювенала обличали коррупцию, несправедливость и разврат римского общества: 

"Quis custodiet ipsos custodes?"

— (Сатира VI, 347)

“Кто будет сторожить самих сторожей?”

В нашей культуре Абай Кунанбаев высмеивал жадных биев и невежественный народ, а Ахмет Байтурсынов обращался в стихах к народу, призывая его избавляться от невежества, равнодушия и халатности. Но главным сатирическим персонажем казахского фольклора остается, пожалуй, всем известный “Робин Гуд” – Алдар Косе. 

Наиболее близкий к нам контекст развития сатиры, когда она начала преследоваться властями, – советская история. В сталинский период в СССР сатира существовала в строго очерченных рамках: она могла высмеивать исключительно “врагов народа”, но не саму советскую власть. 

Исследователи даже изобрели термин “госсмех”, “государственный смех” – что означает юмор, одобряемый властями, из-за которого у вас не будет проблем. Смешное и комическое понималось в сталинской политической системе так: обличать, разоблачать; смех – оружие сатиры; сатира – оружие в борьбе за коммунизм. И требования к сатирику были такими: “Сатирик призван разоблачать всяческие увертки фальшивых людей, показывать «новые» приемы и средства их мимикрии, он должен обладать качествами искусного разведчика, умеющего находить зло под любым прикрытием”. Советский сатирик стал походить на сотрудника госбезопасности, а под особым и самым пристальным вниманием оказывалась тема политики.

Как власть относилась к сатире

В целом можно сказать, что в монархический период, а также в авторитарных и тоталитарных государствах, где четко проявлен “царь” или “вождь” сатиру не любили и за нее преследовали.

Например, как только книга Мориса Жоли “Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье” (XIX век), критикующая режим Наполеона III, попала во Францию, тираж был сразу же конфискован, а автор приговорен к тюремному сроку – в то время Франция была империей, а он – провозглашенным императором. Спустя два столетия власти демократической республики Франции уже становятся на сторону сатириков и принимают меры по обеспечению их безопасности, вместо того, чтобы наступать на свободу слова. 

Для тех, кто все же решался пойти против партии в СССР, такие попытки заканчивались плачевно. Яркие примеры: смерть сатирика Даниила Хармса в психиатрическом отделении тюрьмы, где он находился за “антисоветские настроения”, или лишение средств к существованию и запреты на публикации Михаила Зощенко – автора рассказов о маленьком человеке, быте и советской бюрократии. Жестокой цензуре подвергались произведения Михаила Булгакова. Писатель часто критиковал большевиков и придерживался неугодных власти убеждений. Его сатирическая повесть “Собачье сердце” была полностью запрещена, а многие другие тексты изымались из публикации. Несмотря на суровую обстановку, в народном творчестве появлялись расхожие стихи и анекдоты, отражающие недовольство людей:

“Объявляется всесоюзный конкурс на лучший политический анекдот. Оглашены премии: первое место – 15 лет, второе место – 10 лет, третье место – 5 лет.”

Оттепель здесь наступила в 80-х годах XX века с приходом Горбачева: на государственных телеканалах открыто транслировалось юмористическое шоу “КВН”, где нередко встречались политические шутки. 

Отношение властей к сатире демонстрирует, насколько государство готово к свободе слова, критике и саморефлексии, а чиновники – повзрослевшие люди и адекватные управленцы.

Казахстанская власть и сатира

Первые попытки властей привлечь автора паблика Qaznews24, Темирлана Енсебека, к ответственности за шутки начались еще в 2021 году. Он был подвергнут обыску и допросу в рамках уголовного дела по статье «распространение заведомо ложной информации». Поводом стали сатирические новости, опубликованные в Qaznews24. Например, о том, что духовное управление мусульман Казахстана предложило присвоить статус бога бывшему президенту Нурсултану Назарбаеву и закрепить это в Конституции. Тогда Темирлан стал героем международной кампании Amnesty International, как политический заключенный в области свободы слова.

Второе преследование началось в этом году: арест Темирлана 17 января 2025 года вызвал бурную реакцию в социальных сетях и повлек за собой волну одиночных пикетов и акций. Формально журналист был арестован по обвинению в “разжигании межнациональной розни” (ст. 174 УК РК) за ироничный пост про Тину Канделаки под трек “йоу, орыстар”. Шуточная песня про русских с ненормативной лексикой стала трендовой после вторжения России в Украину. Сейчас следствие занимается установлением ее авторов.

Кстати, то, что первый раз Темирлан прямо преследовался за сатиру, добавляет веса аргументам о том, что нынешнее преследование – тоже за сатиру, просто повод подобрали беспроигрышный – разжигание межнациональной розни.

Сторонники Темирлана распространяют лозунги “сатира – қылмыс емес”, “сатира – не преступление”. Енсебека поддержали и этнические русские Казахстана.

В конце мая 2024 года алматинский комик Нурасхан Баскожаев был приговорен к 15 суткам ареста за мелкое хулиганство. Официальная причина – использование мата в выступлении. Другие комики убеждены, что на самом деле Нурасхана посадили за частые шутки про власть и коррупцию. «Можно дальше [воровать деньги] и [уезжать] в Дубай, заказывать блогеров типа Мадлен и смотреть на то, как тонет целый север Казахстана» – отрывок выступления, разлетевшийся по соцсетям, отсылает к коррупции во время наводнений весной 2024 года. 

26 июля по той же статье был арестован на 10 суток астанинский стендап-комик Александр Меркуль. Формальной причиной стал мат в общественном месте. Как и в ситуации с Баскожаевым, коллеги Меркуля предполагают, что реальным поводом были шутки на политические темы. «Казахстан новый, бедность старая» – игра слов Александра про “Жана Казахстан”. В обоих случаях комики выступали в стендап-клубах, на закрытом мероприятии, где все зрители были уведомлены о ненормативной лексике в тексте выступлений.

Мы видим, что казахстанские кейсы – от арестов комиков до слежки за активистами – показывают, что власти не готовы воспринимать сатиру, как форму общественного высказывания. Но чем так пугает их сатира?

Как проверить – опасна ли сатира?

Транслирует ли сатира язык вражды, опасна ли она? Дать ответ на этот вопрос поможет шестичастный тест оценки степени опасности высказывания, одобренный ООН. Тест учитывает 6 факторов, и высказывание считается опасным только когда все или большинство из них соблюдены. Если, например, разобрать пост Темирлана по этим критериям, выходит следующая картина:

• Контекст: В январе 2024 года российская телеведущая Тина Канделаки выразила недовольство переименованием железнодорожных станций в Казахстане на казахские названия. Она расценила это, как вытеснение русского языка.
• Личность оратора: Темирлан известен как политический активист, блогер и автор популярного сатирического паблика. Его публикации имеют широкий охват и положительно откликаются у пользователей.
• Намерение: Пост несет сатирический характер и направлен на высмеивание высказываний Канделаки.
  Содержание и форма: Вымышленная новость, сопровождается песней с непристойными выражениями в адрес русских и узбеков. Хотя сам пост был направлен на критику конкретного заявления Канделаки, выбор песни мог быть воспринят как оскорбительный для этнических групп.
• Степень воздействия: Пост был опубликован в достаточно известном паблике и получил широкое распространение, а впоследствии привлек внимание правоохранительных органов.
• Вероятность наступления негативных последствий: Текст поста, а именно сопровождающей его песни, действительно может быть воспринят как оскорбительный. Однако свобода слова может выражаться даже путем оскорбительных высказываний, если таковые не способны привести к дискриминации или спровоцировать насилие в адрес оскорбленной группы или лица. В данном случае пост, и песня в частности, не привели ни к какому насилию или дискриминации в отношении ни русских, ни узбеков.  

Таким образом можно сделать вывод о том, что автор поста не намеревался спровоцировать насилие или какие-то враждебные действия в адрес этнической группы, а лишь высмеять слова конкретной медийной личности. Однако, содержание трека могло вызвать неоднозначную реакцию публики, хотя реальных негативных последствий зафиксировано не было.